«Если вы не поститесь от мира, вы не найдете царствия. Если не делаете субботу субботой, вы не увидите Отца» (евангелие Фомы, 27).
В евангелии Фомы, 14, Иисус резко осуждает пост, молитву и милостыню. Видимо, подобным же сарказмом окрашен и следующий афоризм про то, что каждый есть то, что он ест, так что лев, съевший человека, становится человеком — к счастью для льва и к несчастью для человека. Если пост это ничего не есть (а именно таково было содержание поста в древности — не избирательная диета, а просто ничего не есть до темноты), то можно сказать, что пост — это поедание ничего. Тогда человек становится чем? Ничем! Кто превращается в Ничто. Вам это надо?
И вдруг — такой вот банальный для благочестивого иудея призыв к посту и соблюдению субботы. К тому же упоминается Отец. Гейтеркол старается занять «взвешенную» позицию: мол, видеть тут гностицизм, истолковывать «субботу» как символ демиурга — демиурга гностики считали отрицательным персонажем, бунтовщиком против Отца, а творение мира гадостью, — нет, не нужно тут видеть гностицизм, евангелие Фомы в целом не гностическое произведение. Но и согласиться с Декоником, что тут речь идёт о традиционной иудейской практике воздержания, тоже не хочет — и ссылается аккурат на саркастический афоризм против поста. В общем, афоризм непонятен, потому что «суббота» и «пост» тут, видите ли, символы чего-то, но только не суббота и не пост. Чего именно, мы знать не можем и не сможем никогда, поскольку автор не расшифровал своих метафор.
Все эти рассуждения игнорируют один факт: Иисус канонических евангелий часто и последовательно призывает к отречению от мира, сам постится в пустыне 40 дней, соблюдает субботу — да-да, Иисус соблюдает субботу, евангелисты это подчёркивают, просто Иисус считает возможным в субботу исцелять, как и многие современные ему иудеи. Иисус настолько соблюдает субботу, что и воскресает не в субботу, а на следующий день.
«Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей» (1 Ин 2:15) — это христианство или нет? Ну, конечно, культурологов надо спрашивать, не верующим же решать, во что они веруют и правильно ли понимают свои священные тексты. (Это, изволите видеть, горький сарказм).
Можно не любить мир и прославлять Бога за творение? А как же! Ведь в следующей фразе Иоанн перечисляет, что такое «мир»: «похоть плоти, похоть очей и гордость житейская». «Гордость» в данном случае — «бросание понтов», «хлестаковщина», когда человек преувеличивает своё богатство. Но это же мир человеческого самомнения, а не мир Божий. Но слово одно — «космос». Просто Бог украшает космос реально, а человек свой мирок украшает фикциями.
Человек принадлежит одновременно двум космосам, и астрономический космос Иисуса не беспокоит, это лишь символ космоса внутреннего. Небо скрутится, звёзды упадут — это же не про планетарий, а про парламент. Катастрофа — это конец космоса лжи и насилия. Не замена чужой лжи своей, лжи римской власти на ложь суверенитета израильской власти, а вообще — конец вранью. Это конец света? Это конец тьмы, выдающей себя за свет! Так от этого ещё страшнее, и горе, говорит Иисус, если мыльный пузырь лопнет в субботу. «Молитесь, чтобы не случилось бегство ваше зимою или в субботу» (Мф 24:20). Все призывы к отречению от мира, от семьи, к уходу из дома — и «идите за Мной», «неси крест» — это призывы сделать прививку от небытия. Всякая прививка это тот же яд, только в маленькой дозе. Сам умри хотя бы символически, чтобы не умереть безвозвратно. Умри от голода в посте, прикинься падалью бездвижной, не делая ничего в субботу — тогда не умрёшь, не станешь падалью.
Тут, собственно, принципиальное различие гностицизма — той его разновидности (их очень много), которая считала творение дурным — от христианства/иудаизма. Не Божий мир плох, плох мир человеческий, паразитирующий на Божьем мире кошмар деспотизма, обмана и самообмана.
Есть ещё одна тонкость: афоризм этот, безусловно, представляет классический «параллелизм». Вторая его половина повторяет первую другими словами, усиливая мысль. Греки и римляне полагали, что евреи по субботам постятся — они просто плохо знали тех, кого завоевали. Нет, не постились, ели. Но сравнение воздержания с отдыхом и наоборот — нормальное сравнение, продуктивное. Аскеза — не труд, а именно отдых, это же чудесно!
Вообще, Иисус, конечно, ещё и философ в самым базовом смысле — Он борется с ограничениями, которые накладывает язык на своего носителя. Это часто трактуют как «евангельские противоречия». Конформисты изучают бунтаря! Сапожники изучают Пирожника и обнаруживают в Нём недопустимые Противоречия! Смишно…
В «Пастыре Ерма» — середина II века — Пастырь учит верующего: «То, как вы думаете поститься, не есть истинный пост, но я научу тебя, какой пост есть совершенный и угодный Богу. Слушай. Бог не хочет такого суетного поста, ибо, постясь таким образом, ты не совершаешь правды. Постись же Богу следующим постом: не лукавствуй в жизни, но служи Богу чистым сердцем; соблюдай Его заповеди, ходи в Его повелениях и не допускай никакой злой похоти в сердце своем. Веруй в Бога, и если исполнишь это и будешь иметь страх Божий и удержишься от всякого злого дела, то будешь жить с Богом. И таким образом ты совершишь великий и угодный Богу пост».
Климент Александрийский (3:15.99.4) был умнее Оригена — он не кастрировал себя, зато объяснял, что есть «кастраты ради царства небесного» — люди, которые «отрезали от себя все грехи», при этом он употребляет ровно тот же оборот, что в этой фразе Фомы: «постятся по отношению к миру».
Конечно, «пост» и «суббота» тут — метафоры. Означает ли это, что текст никак не связан с представлениями эпохи Иисуса о посте и субботе? Конечно, нет! Ведь «пост» и «суббота» сами по себе — метафоры. Когда суббота делается метафорой воздержания, это не превращение буквы в дух, реальности в метафору, это метафоризация метафоры, возведение метафоры в квадрат. Так ведь и сам язык по своей природе — метафора, превращение сигнала в Слово. Попытки противопоставить «субботу» «в иудейском смысле», в «обрядовом смысле» субботе как метафоре ведут в тупик, даже к ошибке могут привести.
Проблема в другом: не разграничить «иудаизм» от «гностицизма» или «христианства», а провести такой анализ, чтобы обнаружить движение мысли, а не движение «организаций», «течений». Конечно, можно писать и историю «течений», только надо понимать всю тупиковость такого подхода. Но ведь исследователи обычно сами мыслят не в терминах истины, а в терминах именно течений, учреждений, организаций, и поэтому в решающие моменты оказываются в положении евнухов, указывающих на противоречия и ошибки в Кама-сутре. Это не безнадёжно, это даже слегка преступно, нормальный исследователь должен знать о подобных ловушках и закладывать в свой метод вакцину против неё. Но сколько же людей идут в исследователи, хотя они вовсе не для этого не созданы и методом нормальным овладеть поэтому не смогут никогда!
Мир — человеческий космос — вообще в основном состоит из людей не на своём месте. Все мы занимаем чужое место. Вот от чего надо спасаться, вот почему полезно иногда «воздержаться от мира». Это Бог в субботу отдыхает от творчества хорошего, а для людей суббота — возможность отдохнуть от идиотизма и греха, которые мы считаем «продуктивной работой».
