На литургии есть несколько «поминаний». «Помяни, Господи». Напрашивается перевод «вспомни». Но этот перевод вызывает культурный шок. Как если перевести «Господи, помилуй» — «Господи, прости», будет шок.
— Разве мы об этом просим?
— Ага, а вы что думали? «Господи, помилуй Россию» — это «Господи, прости меня, дуру грешную». А вы думали, «озолоти, я всё прощу?»
Почему «вспомни» шокирует и должно шокировать? Потому что создаётся ощущение, что Творец — склеротик. Как мудрец с Лапуты, задумчив до того, что надо лупить его пузырём по носу.
Я бы предложил другой перевод, через отрицание. «Не оставь». «Не брось». Можно было бы «Не забудь», но с памятью двусмысленность: забыть можно от склероза, а не от канселинга. Да и канселинг — не наш метод (остракизм, вот что такое канселинг. Что такое остракизм? Да тот же бойкот, только древнегреческий).
Оставить, бросить — это сознательный волевой акт. Учитывая метафору Бога как мужа и верующего/верующих как жениха, красиво было бы возопить «не разводись со мною». Но пусть будет «не оставь». «Не бросай» отягощено аллюзией на физические упражнения.
«Крестный путь» это и есть «не оставь» во всей тягостной красе.
