«Иисус отвечал: ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше; посему более греха на том, кто предал Меня тебе» (Ио 19:11).
Иисус не хотел разговаривать с Пилатом, потому что с симуляциями не разговаривают. Пилат это такая социальная симуляция. Не имитация. Различие не самоочевидно.
Симуляция это апофеоз подражания. Нормальное человеческое свойство перенимать чужой опыт превращается в патологию: сперва в конформизм, когда соглашаются с чужими убеждениями, хотя и не разделяют их, затем в подражательность, когда подражают не только убеждениям, но и поведению, а иногда и только поведению, что особенно цинично. Так ведь и подражательность не предел падения. Есть имитация: подражание-воровство, подражание с претензией, что это и не подражание вовсе, а своё незаёмное. Но Пилат это сложнее, это симуляция.
Оккупанты лишили евреев права выносить смертные приговоры, но оккупанты оставили лазейку: вы попросите нашего представителя, он, кому вы укажете, смертный приговор вынесет. Чтобы не сорвало кран, чтобы ненавистная оккупация превратилась, хотя бы отчасти, в симуляцию.
Точно так же монголы оставляли многим покорённым государствам их управленческие структуры — и русский крестьянин платил налог в Орде через русского же князя. Ну, в Орде-то русский князь хлебал по полной программе унижений, но всё-таки его там принимали, а не обращали в прямое рабство. Так и тут обоюдоострая симуляция: у одних симуляция подчинения — а на самом деле очень даже самостоятельны в некоторых вопросах, у Пилата симуляция господства — а на самом деле руководство ему бы голову оторвало, если бы он стал самодурствовать.
Пилат марионетка. «Свыше» — имеется в виду от императора или от Бога? А это неважно. Важно, что Пилат вторичен. Он как бы безгрешен — всего лишь исполнитель. Эйхман, не Гитлер. Первичен же Иуда. Первичен первосвященник. Эти — могли бы и не предавать, и не передавать. Пищевая пирамида греха растёт снизу. Пирамида добра — это лишь геометрически пирамида, а вообще-то треугольник по форме, но это треугольник душа: из Бога брызжет добро как водичка, и широким конусом поливает мир, а дальше, опять же, на уровне корней травы, на уровне зерна, попавшего в землю.
Власть предать есть у любого бездомного, есть у заключённого, есть даже у парализованных. Настоящая власть, не имитация и не симуляция. Грех и есть использования настоящей власти для симуляции любви, мира, человечности. Извращение: власть есть способность создавать из ничего реальную любовь, а её используют для превращения реальности в имитацию, в подражание добру, прикрывающее грех и зло.
Конечно, это в худшем случае. Никто не рождается предателем. Иудой не рождаются, Иудой становятся. Начинается с малого, как ученик волшебника из притчи всего лишь хотел попробовать быть волшебником. Смог заставить метлу мести, только не смог заставить её вовремя остановиться и мести там, где надо, и то, что надо. У опричников тоже мётлы при себе были. Вот Иуда и вымел из своей жизни Христа.
Пилат говорит евреям: «Вот ваш Царь». Может, он так и пошутил, но евангелист сделал из этого совсем не шутку. Именно враг сказал правду. Симуляция почувствовала реальность. Бог — Царь, Который даёт не имитационную свободу, а настоящую. Наверное, нам сегодня ближе сравнение апостола Павла: Бог — это «софия», «премудрость». В Библии под «премудростью» подразумевается, как говаривали на Руси, «книжная премудрость». Фантастическое изобретение: знание фиксируемое в знаках, знание, которое можно точно передавать и сохранять, знание, преодолевающее пространство и время. Это пугающее явление, оно кажется оторванным от человека, обезличенным, а на самом деле оно как раз освобождает человека и помогает ему обрести лицо, более того, личность. Перестать быть тенью себя — вот спасение. Христос — такое спасение, только не тут, а в вечности. Знак, который не давит, а освобождает. Живой Знак, Личность-Знак. Мы хотим знать будущее? Почитаем Иисуса — не почтим, а почитаем. Мы хотим знать настоящее? Полистаем Христа. Мы хотим понять смысл? Заглянем в Бога. Он и грамматика жизни, и её орфография, и естественная часть, и сверхъестественная. Бог — знание-сила и знание-власть. Опознаётся по неспособности игнорировать, предать, убить. Поэтому Крест это Жизнь, поэтому с Креста снимают не мёртвое тело, а снимают нашу жизнь, снимают нашу волю, снимают наш ум. Они умерли тогда, умерли там, тысячи лет назад, умерли от отчаяния и предательства — умерли и воскресли, и воскресают по сей день, воскресают сегодня, воскресают в нас, через нас, с нами — для всех.