«Тогда Фома, иначе называемый Близнец, сказал ученикам: пойдем и мы умрем с ним» (Ин 11:16).
Мурлыкающее «мориамур» это вовсе не признание в любви, а «умрём» — если бы Фома был римлянин, он бы сказал «мориарум кум Эо». Кому Господь, а итальянцу кум.
Апостол Павел говорил, что даже за благодетеля мало кто решится умереть. Так между «умереть за благодетеля» и «умереть с благодетелем» огромная разница. Пожалуй, что легче «умереть с ним». Чувство локтя страшное дело, лемминги подтвердят.
На этом «вместе» и строится Церковь. Чтобы вместе жить, надо вместе умереть. Умереть хотя бы на секунду, мысленно. Отсюда христианская разметка года как воскрешения одного за другим событий из жизни Иисуса. Воскрешение смерти. Воскрешение надежды и воскрешение страха. Воскрешение верности и воскрешение предательства.
Воскресение — точка, воскрешение — путь. Путь Иисуса к воскресению идёт через воскрешения. Словно горнолыжник, которому нужно на трассе задеть палки, «отметиться», только наоборот: по дороге в катастрофу и падение поправить хотя бы несколько вешек, чтобы другим облегчить спуск. Хотеть быть такой вешкой, чтобы Бог воскресил тебя или кого ты любишь — как хотеть, чтобы Иисуса опять распяли. А вот самому, идя под откос, успеть кому-то облегчить жизнь, это святое.
