Зло популярнее добра не всегда, но в подростковом возрасте почти у всех. Игра в зло, в готов, в тайны, в испытания, в рискованные и заведомо дурацкие испытания. На поверхности может быть угодный взрослым розовый гламур, а под ним шипы с ядами. В «Звёздных войнах» главный герой — повелитель тьмы и как им становятся.
Подростковая популярность зла это в первом приближении популярность секса. Запретного плода, причём секс воспринимается ещё по-детски — как «битьё», «колотилово», драчка. Но запретность секса всего лишь частное проявление другого запрета, другой репрессии — репрессии свободы. Здесь проблема намного глубже.
Патриархальное архаическое общество, строго говоря, не подавляет свободу, а просто не знает свободы. Нет личности, нет и коллективизма. Есть румяный могучий Конь Сенсус. Правила чётко определены, но определяют они очень базовые и поверхностные параметры. В результате, секс до свадьбы вообще никак не регулируется, если нет беременностей. Нет и викторианского акцента на девственности.
Становление личной свободы оказывается прямо связано с наращиванием регуляции. Первые жертвы внешние: резко ограничиваются права женщин и иностранцев, нарушается равновесие, существовавшее веками. Достаётся и подросткам. Появляется и проблема подросткового насилия. А как ей не появиться, если подросток живёт не в деревне среди бескрайних полей-лесов, где можно и бегать, и сношаться, и что угодно, а в тесном городе, где мест для игр намного меньше, сверстников намного меньше, а вот школьных занятий намного, мягко скажем, больше. Словно в железной деве растёт. Биологическая и психологическая активность пубертатного возраста резко подавлена, а сублимировать её не всегда получается, да и не всегда разрешается.
Личная свобода оказывается прямо связана с нарастанием всевозможных правил. Это издевательски называется «ответственностью», а в ответ на издевательство рождается термин «офисный планктон» и мечты о жизни дикарём в лесах Амазонии. Только эти леса уже благополучно вырубают. Ну как же, никаких изменений климата ведь нет и быть не может! И вообще предприниматель должен быть свободен максимально, он же кормит неблагодарный офисный планктон! Раньше царь-жрец кормил, теперь бизнесмен занял его место. Свободы стало не больше, а меньше.
В этой ситуации на «ботаников», которые готовы скрутить в себе всё, чтобы пробиться наверх, смотрят с опасливым презрением. Буллинг — он ведь тоже не просто так появляется. Это очень чёткое сопротивление будущим рабовладельцам и их подручным. Призывы успокоиться и самому пробиваться наверх не помогают — все, включая призывающих, знают, что система организована пирамидальна и «верх» для меньшинства. Этот верх ещё и мечтает когда-нибудь избавиться от «низа», заменив его роботами. Ничего себе мечты такие, вполне людоедские.
Подростковое очарование секс-символом в виде Че Гевары — в реальности кровавого садиста — перерастает в цинизм и сопротивление фарисейству и лицемерию «системы». Отрицать существование этого лицемерия означает плевать в лицо людям, а из таких плевков лепятся карлы, и отнюдь не безобидные шуты.
Другое дело, что история свободы отнюдь не закончена, и существующая система отнюдь не точка. Хотя, конечно, она считает себя точкой, как капитализм эпохи Диккенса и Маркса считал себя высшей точкой развития и бешено удивлялся, почему вдруг кто-то крушит и ломает всё вокруг. Чего им надо, какого рожна? Вон, мы дали вам работу, ваши дети могут сами зарабатывать себе на хлеб, толкая вагонетки с углём в шахтах, а вы недовольны. Мы же даём вам понюхать фантики, оставшиеся после наших чудесных рождественских ёлок!
Вот в этом мире фантиков зло и романтизируется, и удивляться этому не следует. Маленький лорд Фаунтлерой с его сверхспособностью примирять пятилетнего толкателя вагонеток, который разбил окно, с матерью пятилетнего толкателя вагонеток, это очень мило, но это всего лишь мило внутри рабства. А рабства быть не должно. Конечно, «офисное рабство» лишь метафора, у реальных рабов, колонов, крепостных, дворовых рабство было такое, что после него любой офис казался раем, но с чего мерять настоящее прошлым? Настоящее надо измерять будущим. Значит, кроме Маленького Лорда Фаунтлероя и Большого Дяди Тома в порядочном человеке должен быть средних размеров Дарт Вейдер, уничтожитель и разрушитель. Это полезно для прогресса, если остаётся игрой и фантазией, но без этих фантазий не вытащить рыбку из пруда серости и лицемерия. Если не прислушаться к воображаемому Дарту Вейдеру, как бы не получить следующего Че Гевару.