Чтение монографии Клинтона Арнольда об отношении к ангелам времён Иисуса ввергает в уныние. Оказывается, была масса суеверий, связанных с ангелами. У простого народа простые суеверия, ангелы это такие божки, которые могут защитить от приворота, могут помочь приворожить. У народа понабожнее, у элиты ангелы это полубожества, к которым за помощью не обращаются, но которых изучают, классифицируют, размножают, в общем, предаются идиотическим фантазиям.
Ах, ну почему всё не так просто как фиалка в проруби! Вот мы, верующие, вот океан неверия. Или/или.
На самом деле, вера это капля в море суеверий, суеверий неверующих людей. Суеверий всегда больше веры, суеверия всегда увлекательнее. Как настоящий космонавт в жизни никогда ни в кого не выстрелит, а играющие в космонавтов на компьютерах только и делают, что расстреливают окружающих гадов.
В Евангелии Иисус часто упоминает ангелов, да и начинается Евангелие с обозначения Иисуса как ангела. Понятно, что это метафора, непонятно — сравнивается высший с низшими или низший с высшими. Когда читаешь монографию о том, как современные Иисусу иудеи относились к ангелам — а относились они к ним абсолютно суеверно, магизм внутри единобожия — то, естественно, первая реакция: значит, и про Христа чушь, и про воскресение вздор, и вообще Бога нет. Если есть суеверия, нет веры вере!
Только ведь моя-то вера не от Евангелия, а от Бога. Чего и всем желаю. И стоит она не на словах, даже и не на Слове Божием, а на молитве — моей Ему, Его мне. Его-то посильнее и постояннее, к счастью.
Анализируя послание колоссянам, где упоминаются ангелы, историки раньше обычно говорили о гностицизме (где ангелы имеют большое значение), или о «раввинистической мистике», или о греко-римской философии той эпохи — нео-пифагореанстве или среднем платонизме. Господи, ну откуда в Колоссах платонизм, да ещё средний? Там и раннего, и позднего не бывало! А вот амулеты — бывали. Причём, амулеты той эпохи на греческом, но и евреи Малой Азии (и Египта) говорили на греческом, и в амулетах-то сперва молитва Аполлону, а потом архангелу Михаилу. Или наоборот. Историки так и сортируют: если сперва Аполлону, потом Михаилу, то это грек под влиянием евреев, а если сперва Михаилу, потом Аполлону, то это еврей под влиянием греков.
Чего добивалась магия, призывая ангелов? Лукиан (Philops. 34) описывает пророка из Гелиополиса по имени Пахратес, который получил от императора Адриана двойную плату за то, что продемонстрировал: его приворотные заклинания действуют на женщину в течение часа, заклинания о болезни укладывают врага в постель в течение 2 часов, заклинания разрушительные действуют за 7 часов. Заклинания писались на табличках, но табличек сохранилось не так много, как амулетов — то есть, заклинаний, предназначенных для нейтрализации, обезвреживания заклинаний первого рода. То есть, не хочешь, чтобы тебя приворотным заклинанием уложили в постель — носи, барышня, амулетик. Понятно, что амулетов сохранилось больше — их было больше, всё-таки прибегать к магии для любовных и прочих побед это было нужно больше решимости. И денег. Всего сохранилось около полутора тысяч табличек с заклинаниями — defixiones. В середине I века Плиний Старший жаловался, что «магия даже сегодня на такой высоте, что поглотила большую часть человечества».
В магических текстах самым популярным был архангел Михаил, на втором месте Гавриил. А вообще есть амулеты, где перечисляются подряд имена 700 ангелов. Была бы фантазия — за ваши деньги любой каприз.
Между прочим, амулет по-гречески — «филактерион». Да-да, это слово происходит от греческого глагола «филассейн», «защищать». Спаси и сохрани. Соответственно, ангелы именовались «хранители» — «филакес». «Защити меня» — «филаксате ме» — «от всякой злой вещи». И адресаты: Суриель, Метмуриэль, Азаэль, Рубутиэль, Рабиэль, Эназраэль и почему-то Рабхлу.
В принципе, заклинания вполне логично апеллировали к ангелам по принципу «подобное лечится подобным». «Апотропеическая магия». Если со святого содрали кожу, ему надо молиться от кожных болезней. Кому адресовать такую молитву: «Так помоги и мне, в отношении к ней, не позволяй ей идти в постель и заснуть, пока она не придёт и не исполнит обряд таинств Афродиты»? Правильно, это молитва обращена к ангелам, разрушившим Содом и Гоморру — Михаилу, Зориэлу, Гавриилу, Истраэлу и, заодно, к Саваофу. А о спасении от воцарения над каким-нибудь царством-государством надо, конечно, молиться Жанне д'Арк.
Впрочем, ломать увлекательнее. Среди историков знаменита табличка — defixio — найденная в Риме, где ангелов призывают, чтобы они не дали сопернику на скачках победить. «Я призываю» звучит, между прочим, «экзоркизо». Да-да, экзорцизм отсюда же:
«Я призываю вас, святые ангелы и святые имена, объедините силы и этим связывающим заклинанием свяжите, скрутите, остановите, ударьте, сбросьте, повредите, разрушьте, убейте и сокрушите колесничего Евхериоса и его лошадей завтра на римской арене. Да не откроются перед ним ворота на старте. Да не скачет он быстро. Да не достигнет он финиша. И на ранних скачках, и на поздних».
И в конце — писал-то, видимо, тоже жокей — нетерпеливо, подгоняет ангелов, словно лошадей: «Сейчас, сейчас! Быстрее, быстрее!»
Так что ж, ангелов нет? Выкинуть из веры?
А как их выкинешь, они ж бесплотные! Не уцепишься.
Если всерьёз, то религиозный опыт включает в себя и опыт ощущения ангелов. Но как понять этот опыт? Понятно, что как Бог не седовласый старец, так ангелы не мордашки с крылышками. А что же?
Что такое человек? Сумма чего-то материального, рождающегося благодаря биохимическим процессам в теле? Да нет. Человек — как он сам о себе свидетельствует — это нечто, существующее на стыке разных сфер и пластов бытия. Как звук — если нет атмосферы, то нет и звуков.
Человек — место соприкосновения Творца и материи. Отпечаток Того, Кто не может отпечататься. Образ и подобие, используя язык Откровения. Улыбка Чеширского Кота в смысле, радость Божия. Бог не видим, а человек, радость Его, виден.
Так и с ангелами — это часть творения, которая не имеет ничего материального, ни частица, ни волна, ни нейтрино, ни скотина. Если человек существует в точке соприкосновения Бога и материи, то ангелы — в точке соприкосновения Бога и людей. Откуда, зачем, для чего… Ну уж точно не для того, чтобы помешать славного возничему Евериосу победить на ранних скачках. Да и на поздних тоже пусть побеждает. И девушка пусть спокойно доберётся до постели и уснёт. Вот когда скачки заканчиваются и девушки засыпают, тогда очень часто человеку нужно, чтобы рядом с ним кто-то был — и это не всегда другой человек, не всегда и Бог, а вот ангелы всегда рядом.
Ангелы на стыке Бога и человека, когда Бог освобождает человека от Своего присутствия и приходит под видом собственного эха. Чтобы защитить от человека человечество и чтобы защитить человека от самого себя. А остальное, конструктивное, творческое человек должен уж как-нибудь сам — тут нас никакие ангелы не заменят, тут наше пространство свободы от Бога.
