Гостеприимство — роскошь бедняков. Кто не может дать денег, даёт время. Увы, это дешёвая роскошь, потому что время бедняка дешёвое время. Вот почему бедные (буквально) люди часто очень гостеприимны, тратят на гостя много времени, водят его по городу. Так они лежали бы на диване, а так они ещё и слегка развлекаются.
Проблема с такой добротой та, что в глубине души бедняк рассчитывает на воздаяние. Так было в России особенно на рубеже 1980-1990-х годов, когда уже появилась возможность принимать гостей с Запада и ездить на Запад, но ещё не появились нефтяные деньги. Люди принимали американцев у себя, селили в своём доме, но при этом рассчитывали, что американец потом оплатит проезд в Америку, поселит у себя, будет трать своё время. Ожидания эти иногда оправдывались, но чаще не очень. Американцы тоже ведь далеко не так богаты, чтобы платить за себя и за того парня. К тому же про Америку верно шутят «концлагерь с усиленным питанием»: американцу просто некогда. Ему и не снились отпуска длиной в месяц.
Жажда благодарности за своё гостеприимство, за свою доброту это математическое, механическое в человеке, это принцип «око за око». Однако, принцип «око за око» сменил более древний и более справедливый принцип «око за два ока». Почему принцип, по которому твоему обидчику надо не просто отомстить, но отомстить вдесятеро, более справедлив? Да потому, что этот сатанинский закон, как и все изобретения сатаны, вовсе не есть нечто оригинальное, а есть всего лишь вывернутый наизнанку закон добра: за всякое доброе дело воздастся сторицей. Желание облагодетельствовать от души, засыпать золотом, обкормить демьяновой ухой — оно совершенно естественно, и противоестественное желание стереть в порошок человека, который всего лишь наступил тебе на ногу, — вся эта неравновесность зла потому так неистребима, что укоренена в неравновесности добра.
Естественно не только желание засыпать золотом, но и желание быть засыпанным золотом в ответ. Тем не менее, современная западная цивилизация никого золотом не засыпает ни просто так, ни даже в порядке ответной любезности. Она делает это не потому, что она особо щепетильна в нравственности и видит — как часто видим мы, добрые русские — в делании добра всего лишь желание получить сторицей, подспудный эгоизм, который грешно не наказать именно тем, чтобы не удовлетворить, обмануть ожидания того, кто гуляет с вами по Москве только в расчёте на то, что вы прогуляетесь с ним и по Лондону, и по Нью-Йорку. Западный мир не так утончён, и нам не кажется: действительно, нарушены какие-то устои нравственного порядка, с тобой обращаются не так, как ты обращаешься с другими просто потому, что экономят, без всяких дополнительных соображений, экономят рефлекторно, всю жизнь.
Более того, кроме простой несправедливости (тебе не воздают должного), есть ещё и гнуснейшая несправедливость: то, что «по совести» причитается тебе, благотворящему иностранцам, достаётся тем, кто вовсе никому не благотворит. На Запад приглашают тех, кто никого по Москве не водит, главные дотации достаются вообще правительственным чиновникам и их прихлебателям. В общем, как сказано в Евангелии: «У неимущего отымется, богатому прибавится». Кроме неравновесности, существует ещё и асимметрия: тебе достаётся не только меньше, чем по совести должно, но ещё и то, что явно должно быть твоим, идет куда-то наискосок, достаётся совсем другому.
Ветхий Завет пропитан идеей равновесного, симметричного воздаяния настолько, что многие индуисты усматривают в этом отзвуки принципа кармы: «Благотворящий бедному даёт взаймы Господу; и Он воздаст ему за благодеяние его» (Притч 19.17). «Как ты поступал, так поступлено будет и с тобою» (Авд 1. 15). В общем, люби ближнего как самого себя. Новый Завет, однако, устанавливает асимметрию, заменяя «золотое правило этики» необычным и потому до сих пор, две тысячи лет спустя, известным менее: люби ближнего, как Бог любит тебя. Не «как ближний любит тебя», не «как ты любишь себя», — то есть, взломана симметрия любви к человеку по-человечески, введена грандиозная неравновесность: любить человека по-Божьи. Из пушки по воробьям!
Применительно же к благотворительности Господь эту асимметрию формулирует так: «Когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне: и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно. (Мф 6.3-4). Это, разумеется, о том, что не надо гордиться собой. Но как «не гордиться»? Практически Господь советует «заболеть» раздвоением личности, одна из которых будет давать добро, а вторая — не подозревать об этом.
Раздвоить личность трудно. Вообще-то это невозможно. И Господь помогает нам, раздваивая действительность на два потока: мы пускаем хлеб по одной струе, а он приплывает к нам по другой. Мы даём ночлег одному, а нам даёт ночлег совсем другой, тот же, кого мы приютили, прогоняет нас. Мы делаем главную работу своей жизни, но нам за неё не платят ни гроша, но платят совершенно несуразные деньги за работу, которую мы делаем между делом, без малейших усилий.
Эти два потока могут быть сильно разведены во времени, настолько сильно, что, как говорит поговорка, «пока травка подрастёт, лошадка сдохнет». Евангелие эту истину выражает острее: «Радуйтесь, ибо велика награда ваша на небесах», а кто получил награду за своё добро на земле — просьба не беспокоиться. Кассир не платит дважды.
Не нужно раздваивать своей личности, чтобы забыть о том, что ты сделал в своей жизни хорошего, добродетельного. Достаточно спокойно принять, что награды, во-первых, не дождёшься, во-вторых, что и дожидаться бессмысленно, а в-третьих, что это замечательно. Господь включает нас в удивительную игру, похожую на биллиард: сперва с нашей помощью он загоняет какой-то шар в лузу, а затем отправляет туда же и нас, но не непосредственно, а каким-то другим шаром. Причудливые и длинные цепочки столкновений, косвенных передач выстраиваются в нашей жизни и делают её интересной. Все несправедливо — и шишки на нас валятся не за те грехи, которыми мы действительно провинились, и пышки мы получаем не по тем заслугам, которые у нас случаются. И все справедливо — и как же легко становится на сердце, когда мы примем эту удивительную игру и отдадимся ей, поняв раз и навсегда, что у нас один партнёр: не тот или иной человек, а Сам Господь Иисус Христос.