Американские реакционеры настаивают на замене выражений «политкорректность», «культура отмены» на выражение «культурный марксизм». Видимо, лучше переводить как «марксизм в культуре».
Вот есть марксизм в экономике, а есть в культуре. Кажется, слово «марксизм» должно заменить слово «коммунист». Сторонники политкорректности, ЛГБТ, борцы за равноправие чернокожих — марксисты. Байден марксист. Еще марксисты — курды, которые в Сирии единственные союзники США. Курды марксисты, потому что у них культ личности — лидер курдов в тюрьме. То есть, где культ личности, там марксизм.
На это путинизм отвечает возвращением слову «капитализм» бранного оттенка. Но и марксизмом путинизм себя не объявляет, он — патриотизм. Логично было бы объявить себя гуманизмом, потому что патриотизм не посылает войска за границу, а гуманизм посылает.С другой стороны, на Ближнем Востоке защищают не гуманистические ценности, а арказансского фермера, просто это очень превентивная такая защита.
Градус истеричности у американских консерваторов не ниже, чем у кремлевских агитаторов. В Тринити-колледж Оксфорда облили красной краской и порезали портрет Бальфура — очевидно, за его записку 1918 года о том, что пусть у евреев будет «национальный очаг» в Палестине. Сумантра Майтра — член британского Королевского исторического общества и старший редактор «Американского консерватора» призывает власть употребить, наконец силу, потому что люди скоты («Humans are, at their core, animals, responding to positive or negative incentives»), они реагируют лишь на позитивные и негативные команды. Он, правда, не уточняет — расстрелять надо «скота», который облил портрет, или пожизненное. Или публично выпороть. В общем, порядок, орднунг: «Это преступление против главной консервативной ценности — порядка» (It is also a crime against the most conservative virtue of all, order).
Порядок в том, чтобы англичане завоевали Иерусалим и, вместо турок, начали распоряжаться Святой Землей?
Вот почему Путин консерваторам ближе чем... Чем кто? Демократов в России не было никогда, Ельцин же не был демократ.
С птичьего полета. Полтора века назад мощный промышленный подъем дал Западу — прежде всего, Британской империи — колоссальное преимущество. Как оно было использовано? Для расправы с конкурентами — Австро-Венгерской империей, Российской, Турецкой, Китайской, и расширения своей империи. Расширение шло полвека, после чего британский лев был вынужден отступать в свою раковину, проливая крокодильи слезы. К счастью, у него нашелся достойный преемник и союзник — США.
Империи — за исключением Австро-Венгерской — устояли, хотя подсократились. И Турция на месте, и Россия, и Китай. Но в XVI веке было одинаковое количество англичан и японцев, но японской империи и экспансии положила конец атомная бомба, англичане же расселились по планете так, что их раза в четыре больше, чем японцев, а уж территорию занимают раз в 10 большую. Правда, под разными названиями, но язык и культура вполне одна.
А где же свобода с демократией? Ну какая свобода для животных? Мы ж скоты? «На что стадам дары свободы»? Нас надо упорядочивать. «И стричь».
При этом надо понимать, что мощный экономический рывок запада — не результат капитализма. Капитализм лишь оседлал науку и технику, которые были рождены не в банках, а в сердцах и умах людей, стремившихся к свободе, к истине, к человечности. Капитализм растратил ресурс науки на роскошь и самоутверждение. Мир насилия и несвободы никуда не делся, хотя словесное оформление несколько поменялось. Оба мира, хоть и по-разному, погрязли в лицемерии, самообмане и насилии. В разных словесных формулировках элиты насаждают «порядок», в котором свобода личности прямо пропорциональна месту личности в иерархии. «Четкая иерархия необходима, а она расшаталась за последние сто лет» — тот же Майтра, и добавляет: «С дикими животными не разговаривают языком разума» — «One cannot reason with feral animals». Ну да, «патронов не жалеть, пленных не брать».
Для успокоения нервов — о контексте. Римская фреска самых евангельских времен. Ну, из Помпей, видимо, но в музее Гетти в США. Тут трогательность появляется именно, когда оказывается, что девушка стоит на балконе, а мир-то вокруг рушится. уже обрушился, а она все вино из блюдечка пьет... С другой стороны, а что ей делать? Рвать на себе волосы? Бежать в храм? Отдаться патрицию?
Впрочем, это сценарии тех, у кого есть дворцы с золотыми перилами и тунички по сто тыщ сестерциев. У Петра и Павла совсем другие ресурсы, и, знаете, мне они как-то ближе. И когда меня спрашивают, от чего это Бог должен спасать людей, я пожимаю плечами... Ну да, чего скотов спасать, их надо к ногтю... Ну вот и меня к ногтю, причем сразу с двух сторон... Вот тут-то и появляется Он. Как воздух в душной вонючей комнате... Он приходит к заключенному, которого дисциплинируют, приучают к порядку, иерархии и лжи. И мир переворачивается. Все эти насадителя порядка оказываются такими маленькими и ничтожными. «Низложи сильныя со престол и вознесе смиренныя». Ну, «низложи» не в материальном плане. Но главное-то что? То, что я не скот, и материальный план для меня не первый. Мне правда нужна, и Бог — это живая правда. И поэтому я больше сержусь не на каких-нибудь держиморд, хоть кремлевских, хоть капиталистических, а на тех, кто внизу и бредит про антихриста, темные силы и пр. Вы не бойтесь демонов, вы Бога бойтесь, Он Существо такое — если Им не дышать, Он идет дальше... Со мной или без меня. Лучше со мной! Ну пожаалуйста...