Политпотребительство — самое неприятное следствие тоталитарных автократий. Сто лет людей гнобят, начиная с роддома. Взгляд вправо, взгляд влево считаются побегом. Кто почестнее и попроще, не хочет быть шизофреником, принимает ложь власти. Кто возлюбил правду и возненавидел беззаконие, становится шизоидом — политическим потребителем. Высматривает, не пошел ли где «процесс». Мусульмане у мечети подрались с полицейским — о, режим начал падать? Нацист возглавил оппозицию — о, наконец-то, уж нацист-то и антисемит сумеет это быдло направить против Кремля, Сахаров же не сумел... Жив диктатор или нет? А что из-за границы вещает бывший лучший друг диктатора? Это ведь ужасно важно, он, может, вернется на белом коне и наступит царство зимокарасии...
«Зимокарасия» — так гениально Райт-Ковалева перевела у Воннегута в «Колыбели для кошки» саркастическое обозначение демократии третьесортной, ублюдочной, с барского стола. Там в одном городке, где неважно говорили на английском, поставили памятник сотне солдат, которые поплыли брать Берлин, но корабль потонул через пять минут по причине дряхлости. Погибших прославили, назвав их «Сито мусеников за зимокарасию». «Как живете, караси»? (с) Галич. Не те зимокараси все-таки плыли, а политпотребители только лежат и высматривают, не плывет ли к ним демпринц под алыми парусами.
