В 2020 году в американский сенат отправили проект закона «О предотвращении внутреннего терроризма», но его засунули в долгий ящик. Почему? «Терроризм» нельзя определить так, чтобы не ограничить свободу слова. В качестве пособников террористов уже посадили десятки мусульман, в Гуантанамо. Бен Ладен был убит без суда и следствия именно как вдохновитель — сам-то он никого не убил. Как и Черчилль вроде никого не убил, но считается победителем.
Казалось бы, чего проще? Сажайте за совершение убийства, за захват заложников, за подготовку к убийству или бунту — но подготовку делом, а не словом. Э нет, хочется именно на уровне слов, постингов, мемов, лайков вести охоту.
Другим средством организовать охоту на слова является словечко «ультра». Ультра-правые, ультра-левые. Почему они «ультра», а Трамп не «ультра»? Ответа не будет. Его в принципе не может быть.
Александр Яневский на «Радио Свобода» 11 февраля 2021 года: эксперты-де считают, что необходимо прекратить использование агрессивной лексики по отношению к политическим оппонентам.
Он брал интервью у Лоры Андерсон, бывшей сотруднице ФБР и Джозеф Фитсанакис из университета Coastal Carolina. Оба ничего подобного не говорили, но примечательна идея: цензура не добровольная, личная или коллективная, а цензура навязанная государством.
Яневский в качестве примера упомянул «Ветвь Давыдову». Это очень характерно. 19 апреля 1993 года ФБР устроило штурм — танками и пушками — фермы в техасском городе Уэйко , на которой жили адвентисты с пастором Дэвидом Корешом, объединённый в церковь «Ветвь Давидова».
Правительство заявило, что члены движения якобы незаконно хранили оружие и насиловали детей, но обвинения не подтвердились. Многие годы правительство заявляло, что адвентисты сами себя взорвали, что они хотели покончить с собой, а силовики пытались им помешать, — это оказалось ложью. Наказан никто не был, а ведь были убиты 76 адвентистов, включая и Кореша.
Сейчас — в среду 10 февраля — драма адвентистов Уэйко повторилась в России, где «охотники за сектами» часто апеллировали к истории Кореша. В Москве и Подмосковье прошла серия обысков и арестов Свидетелей Иеговы. Грубых, причём казённые журналисты снимали происходящее — не скрывали беззакония, а демонстрировали его по телевидению. Вот, мол, сообщили чекист, тоталитарные сектанты, экстремисты: ««конспиративные сборы проходили в одной из квартир, расположенной по улице Дыбенко, где последователи изучали религиозную литературу и сведения, содержащиеся в иных источниках информации, пропагандирующих учение Свидетелей Иеговы, и осуществляли другие действия, характерные для данного объединения. Кроме того, организаторы проводили и онлайн собрания по видеосвязи».
Свидетели Иеговы сообщали:
«Телеканалы облетели кадры вторжения к верующим силовиков, облаченных в каски и бронежилеты, вооруженных автоматами. Поднятые с постели верующие лежат на полу с заведенными за голову руками. Одного из них уводят с застегнутыми за спиной наручниками. Во время одного из обысков силовики избили двух мужчин, хотя они не оказывали никакого сопротивления. После этого их руки связали пластиковыми монтажными хомутами-стяжками. Когда одного из верующих толкнули и он упал на кровать, стяжка порвалась. За это его руки стянули еще тремя хомутами. В таком положении мужчины находились, пока шел обыск. Кроме того, силовики использовали грубую нецензурную брань и высказывали унижающие комментарии в адрес религии жильцов квартиры. По окончании обыска семья заметила, что у них украдена крупная сумма личных сбережений».
При этом власть постоянно врёт, что ликвидация и запрет организаций Свидетелей ««не дают оценки вероучения Свидетелей Иеговы, не содержат ограничения или запрета исповедовать индивидуально вышеуказанное учение».
Запрета нет, а обыски, аресты и суды есть.
Потому что нет никакой «тонкой грани» (выражение Яневского) между соблюдением свободы слова и борьбой с «пособниками террористов». Нету способа посадить человека за слова, не ущемив свободу слова. И если идёт групповое изнасилование, то сажать нужно лишь тех, кто насиловал, но не тех, кто стоял вокруг и подзуживал, одобрял. К сожалению? К свободе!
