Язык ненависти включает в себя и новояз, но язык ненависти шире. Язык ненависти похож на город после бури, описанный Андерсеном. Все вывески перевесились на не своё место. Убийство, если оно совершено мной или ради меня, называется нейтрализацией, и это как бы язык любви. При этом слово «убийство» вешается на множество действий, которые не имеют к убийству ни малейшего отношения. «Он убил во мне веру». Как будто можно убить веру в другом!
Может, самые яркие образчики языка ненависти это то, как язык ненависти обозначает язык, общение. Тут возможно два способа лукавства. Можно о чужой речи сказать «рычание», «ругань», «манипуляция словами», «слововерчение», «гипнотизирование», «нейро-лингвистическое программирование».
Унизить, обругать.
Возможен и более тонкий ход: вознести, чтобы тут же уронить. Юродство, сарказм. Я посто разговариваю, я словно с другом за чашкой чая, а вы большой человек, вы проповедуете, вы убеждаете.
Пафос иногда признак вранья, но если бы пафос всегда был признаком вранья, жить было бы очень легко и очень скучно. Пафос, страстность, умение говорить красиво, вовсе не грех. Говорить так всё равно, что считать музыку и живопись прихотью извращённых богачей. Нормальный человек не на арфе играет, а бьёт палкой по дуплу, вот и вся музыка, простая и искренняя, глубокая. Нормальный человек не Сикстинскую капеллу расписывает, а кукиш на заборе нарисует, вот и описал космос и внутреннее устройство души. Мы люди простые, демагогией не занимается, просто правду говорим. Не краснобаи.
«Краснобай», «агитатор», «проповедник». Не все подобные слова оскорбительны изначально, но все они могут стать частью языка ненависти, если подобрать им в качества антонима какое-нибудь очень доброе, душевное слово. Это доброе слово не виновато, что его используют как антоним. Виноват тот, кто создаёт из речи язык ненависти.
Точно так же с самым главным словом: «человек». Легко опознать язык ненависти, когда о человеке говорят «нелюдь», «волк». Труднее понять, что «волкодав» это тоже язык ненависти — просто в паре волк/волкодав «волкодав» начинается восприниматься как глубоко положительный персонаж. Напротив, «герой», «святой», «гений» легко становятся словами ненависти, сарказма, едкой иронии, была бы правильная интонация или контекст. Непредсказуемо и почти недоказуемо. Почти! Не так уж бронебойная та простота, которая хуже воровства.
Иная простота хуже любой сложности. Не всякая, было бы цинизмом считать, что «просто» заведомо «хуже». Потому и интересно жить и общаться, что непредсказуемость — признак и жизни, и общения, признак всякого творчества.