Семнадцатый век — первый, когда движение за мир стало делом не одиночек, а сообщества, пусть пока ещё небольшого и, в основном, «экспертного» — что для семнадцатого века означает сообщество из некоторых теологов и философов.
Восемнадцатый век — первый, когда движение за толерантность и веротерпимость стало делом сообщества, даже государственным. Только надо чётко понимать относительность этой толерантности. Указ о толерантности в Австрийской империи 1781 года не распространялся на деистов и атеистов, некатолическим христианам было запрещено иметь колокола, они обязаны были платить на содержание католического духовенства. Во Франции указ о толерантности 1787 года всего лишь придал юридическую силу протестантским бракам (по иронии судьбы, в начале XXI века многие протестанты отказывают в такой же толерантности бракам однополым).
Агрессивность (а нетерпимость к иноверцам и инославным есть одна из форм агрессии) ослаблялась от центра к окраинам. Это логика строительства Вавилонской башни, логика мышеловки. Новозавоёванным народам сперва делается послабка, а потом их переваривают и растворяют в общей массе. Об этом забывал митр. Филарет Дроздов, когда при Николае I жаловался, что у мусульман больше свободы в России, чем у православных. Толерантность империй — всегда расчётливая, а потому временная и маргинальная.
«Маргиналия» — от латинского «поле». В силу этой логики православные державники России и в прежние времена, и в нынешние снисходительно смотрят на распространение протестантизма в Сибири, но в Москве в пределах бульварного кольца не только протестантам, но и старообрядцам молиться не дадут. Есть «кольца потребления» (Войнович), и если в круге потребления первом разнообразие еды и выпивки более, чем в остальных, то с религиями дело обстоит ровно наоборот. По той же логике в Британской империи терпели колонии, населённые уехавшими из Англии нонконформистами, до квакеров включительно. Однако, на протяжении восемнадцатого века эти колонии постепенно подвергались давлению, которое задавило бы религиозное разнообразие, если бы колонии не приняли некоторых мер.
