Суть викторианства: стремление к точному знанию. Не Виктория, а Фарадей, Дарвин, Максвелл—истинное лицо викторианства. Без этой идеи всё остальное труха. Жажда точного знания, соработничество и конкуренция ради этого знания, готовность жертвовать собой и другими ради знания. Всё то, что дурное в викторианстве—насилие над собой и другими во имя добра, мазохизм, переходящий в садизм и его оправдывающий—лишь проекция этой великой идеи. XIX век не век прогресса вообще, даже не научно-технического прогресса, а век именно науки. Дарвин никакой техники не предлагал в принципе и не мог предложить.
Классики XIX века не очень интересовались учёными. Меньше, чем художниками. Науку оставляли Жюль Вернам. И всё-таки классики были классики потому, что разделяли научный пафос. Они жаждали истины, причём точной. Только они искали истину не звёздного неба над головой, а нравственного закона внутри нас. Толстой—Лобачевский этики, Достоевский—Дарвин этики (остальные, от Бальзака до Франса, эдакий коллективный Менделеев этики, понятой в самом широком смысле, как высшая антропология).
За «социальным» в классике стоит жажда точного знания о человеке и всего, что специфично для человека: о любви, о справедливости, о добре. Этот порыв не угас, но очень опошлился. Ушла не романтика, ушёл дух служения. Дух служения как раз роднит «Три мушкетёра» с этосом науки того времени. Не военные подвиги, не дружба, а служение. Королю? Для учёного знание—король, жена, муж, отчизна, Макаронный Монстр. То, что это просмотрели классики XIX века, много говорит о читавшей публике, не более. Не о классиках. Отношение и к точному знанию, и к науке, и к учёным осталось подозрительным.
Корова даёт отличное молоко, но уж очень бодлива и непредсказуема. Во всяком случае, за стол с собою корову не сажают, разве что изредка. Раздача нобелевских премий точь в точь раздача премий на скотоводческой выставке.
С гуманитарными науки и литературой та же история. Курицу, несущую золотые яйца, не режут, но и не считают её ровней себе. Не религия враг науки, а буржуазность—та же буржуазность, которая враг и религии. Буржуазность, которая не режет золотоносную курицу, но вечно ею недовольна, потому что яйца должны быть всё золотее и золотее. А они разные!
